«Начнешь одно копать, а вылезет совсем другое». Открываем тайны Полоцка с Александром Соловьевым

Мы идем по Нижне-Покровской, которая всегда живет в каком-то своем ритме. Скользко, ветерок, но солнце светит по-весеннему и, как минимум, в 1160-ый раз из города убегает зима. По соседству со зданием лютеранской кирхи, на углу у дороги, ведущей на Замковую, стоит небольшое строение. Знаете, что здесь? А здесь Полоцк в тысячах артефактов: осколках красивейшей керамики, фрагментах фресок, старинном стекле, шикарных изразцах. И многое из этого создавал человек, не знакомый не то что с нанотехнологиями, но даже с электрической лампочкой.

Этот Полоцк еще не под музейным стеклом, но рассматривать его необычные визиточки безумно интересно. А еще интереснее общаться с тем, для кого находить под землей живую историю – как минимум профессия. Как максимум – сама жизнь.

Наш герой Александр Соловьев, ведущий научный сотрудник научно-реставрационного отдела Национального Полоцкого историко-культурного музея-заповедника, в каком-то смысле хранитель полоцких тайн. У него была (и есть) возможность жить и работать в Питере, тоже городе-музее, только очень большом. Да и не только в Питере, такого специалиста «расхватали» бы и за границей. Но он живет здесь и соглашается с тем, что он, пожалуй, полоцкоцентричный человек.

«Я прирос к этому месту»
Александр говорит, что все случилось еще в детстве:

– Откуда любовь к археологии, сам не пойму. Обстановка содействовала, наверное. Бабушка меня водила в Спасо-Евфросиниевскую церковь, доводилось в музеях бывать. Потом книжки стали вовремя попадаться. «Древний Полоцк» Штыхова, наверное, с нее все началось. Мой дед лежал в военном госпитале, и, по сути, стал первым моим экскурсоводом в коллегиуме (в здании которого раньше располагался госпиталь – прим. авт.). Эти своды, стеклянные перегородки, плитка узорная на полу сразу привлекли мое внимание. Из этих частей, от религии до интереса к старинным зданиям, сложилось одно целое. Я прирос к этому месту. Жил в Питере, но не то.

Мы пытаемся выспросить у Александра про его самые-самые находки, а он не может выбрать. Потому что все интересно: от фресок до изразцов, от стекла до устройства старинных систем отопления.

– Работая на коллегиуме, интересно было наткнуться на систему теплых полов. Да, печей там все же было больше, но гипокаусты тоже были. Первые гипокаусты появились здесь в 1636 году, следов не сохранилось. А вот самый старый сохранившийся, а точнее, его остатки, относится к середине 18 века. В нашем случае это такие каналы, идущие вдоль стен, сходящиеся у топки, а потом снова расходящиеся и уже сходящиеся возле трубы. А топка была в нише под уровнем каналов, в подвале, а то и заглублена в земле. Когда топили, весь дым поднимался через дымоходные каналы и подогревал пол. Вдоль стен, по периметру, образовывался тепловой барьер. В пожарном отношении это была прогрессивная система, но вычистить ее было очень проблемно – надо было вскрывать полы, особенно в угловых местах. И после ремонтов не очень хороших, все было «накрылось». При иезуитах системы работали, при пиарах – уже нет.

«Коллегиум – архитектурная энциклопедия»

Про Полоцкий коллегиум Александр может говорить бесконечно много, впервые он попал на раскопки на территории этого памятника еще в 1996-ом, и до сих пор интерес не иссяк.

– Коллегиум – архитектурная энциклопедия. Все, что встречается на других архитектурных памятниках в городе, можно сказать, победнее да попроще. Иезуиты в этом смысле очень крутые были и первопроходцы во многом. Первое построенное ими здание – аптека, ставшая отправной точкой создания нынешнего ансамбля коллегиума. Потом появился костел Святого Стефана, корпуса.

Стекловаренная мастерская попалась очень интересная на коллегиуме, 18 век первая половина. Вот смотрите, оплавки, стекольная масса (показывает кусочки стекла, которое старше нас в страшно представить сколько раз – прим. авт.). Там изготавливали листы оконного стекла, из них могли вырезать стеклышки нужных размеров. Обычно окна делали на свинцовых прожилках, которые скрепляли стекла. Мастерская обеспечивала стеклянной посудой иезуитскую аптеку. А еще она выполняла нужды костела: когда его строили, для него делали стекло. В этой же мастерской делали именно прозрачное стекло, бесцветное, которое почти не отличалось от современного. Это чтобы вся барочная архитектура больше была видна, освещалась.

– Такое ощущение, что мы мало знаем про коллегиум. Наверное, много стереотипной информации о нем?

– Да, информация заезженная кочует, но толком рассказать про него, чтобы глобально, подробно, – и нет такого материала. А комплекс очень интересный, потрясающий. Печные дверки интересные там нашел, может даже производства Российской Империи. Вот немецкая тарелка со свастикой, тоже оттуда, времен оккупации. В коллегиуме у немцев был штаб и госпиталь.

Изразцы, опять же, тоже с коллегиума, 18 век. В 2007 году две недели выгребал только завал изразцов. Каждый день таскал по одному-два мешка. Потом несколько месяцев подбирал и клеил. Но зато потом, когда склеил – это были крутые вещи. Часть выставлена в университете, можете сходить, посмотреть.

– А что на изразцах, и что они нам в принципе могут рассказать?

– Изразцы рассказывают о том, как строился коллегиум. Попадались изразцы-иконки: на одной Моление чаши, на другом – Поклонение волхвов. Представьте, изображено Святое Семейство, за спиной у него плетеный загон, а в нем торчат скотьи морды. И панорама, стена с арочной дверью, двойное окно, оттуда заходят волхвы. Очень интересные сюжеты попадаются. Часть моих находок выставлена в Софийском соборе: стекло оконное 18 века, кое-что из изразцов, из посуды.

– То, что вы находите, оно все сделано в Полоцке или привезено откуда-то?

– Все находки сделаны, в основном, на территории Полоцка и округи. У иезуитов ведь и было все свое, плюс в коллегиумах существовала большая мобильность. Потому все их передовые наработки циркулировали, сами идеи и технологии.

Коллегиум для меня – самое крутое место изучения. Когда госпиталь выселили, стало реально интересно. Многое, к сожалению, поуничтожали. В советское время коллегиум не изучался, часть его уцелела, благодаря госпиталю. То, что осталось сейчас, – только процентов 40-45 от всего первоначального ансамбля.

– А что еще в нем уникального, прямо сейчас?

– Удалось посадить зондажи на стенах коллегиума, чтобы кое-что из архитектуры показать. Единственное здание, кстати, после Софийского собора, где начали зондажи сажать. Экскурсоводы их сейчас показывают. Сложно выделить что-то одно, там много интересного. Например, на коллегиуме хорошо сохраняются бумага и дерево, нашел однажды там конверт пиарский, 1830-х годов.

«Начнешь одно копать, а вылезет совсем другое»

Александр рассказывает, что на раскопках всегда невозможно точно предсказать результат:

– Вот Домик Петра, 1692 год. Но это только верхняя часть, на деле он подревнее. Нижняя часть середины 17 века, а верх был деревянным, достроенным после очередного пожара. В одном месте были флигели, так там в одном из них столько посуды нашел! Или здание «Гранд-отеля» тоже много раскопали, нашли египетский обелиск. То ли макет, то ли скульптура, но кусок обелиска с иероглифами.

Роешься в домах на Нижне-Покровской, под одним домом влетаешь на совсем другой дом. Сам дом начала 20 века, а посажен он на дом 17 века. А в нем пол глинобитный сохранился и печка на 3-4 ряда кирпича, ее использовали как фундамент под дымоходный стояк. И над этим полом вокруг печки был слой изразцов. Горелые, правда, и сюжет ходовой, ваза с цветами. Но все равно красота! Кирпичный постамент, даже обмазка с побелкой частично сохранилась: пол, изразцы, осталось только подобрать и склеить.

– А что больше нравится, раскопки или уже реставрация?

– Все нравится, и там, и там свое удовольствие. Звон лопаты в канаве нравится. Нарыл, зафоткал-зарисовал, все слои, кладки. Потом на базу притаскиваешь мешок, отмываешь, а потом пытаешься собрать и склеить. И когда на выходе из этой кучи получается изразец целый – это реальный кайф. Но самое крутое, когда это будет лежать под стеклом музея.

«Есть такие объекты, на которых копать долг, а есть такие, на которых копать– честь»

Так отвечает Александр на вопрос о находке печати Евфросинии Полоцкой, о ней много писали несколько лет назад. Но, кажется, его больше заботит не список найденных артефактов, а их будущее.

– Больше заботит не рыть новое, а чтобы уже найденное попало в фонды. Места нам не хватает. Давно ждем, когда откроется Музей археологии. Здание францисканов (там планируют открыть музей – прим. авт.) изучать надо до переноса музея. Вылезла там архитектура, целый кусок стены костела. Так что, каждое старое здание – список вопросов, при решении которых появляются новые. В красных казармах за Двиной, например, один из исследователей нашел письмена: одни царских времен, другие – чуть помладше. Изучать и изучать.

– А много еще не исследовано, вот лично для вас?

– В принципе очень много, не только для меня. На всех исторических зданиях по центральной части города нужны исследования археологов. Расчистка засыпок, сводов, проверка штукатурки. «Позднятине» не уделяют особого внимания. Например, у здания «Гранд-отеля» сталинка прямо на 18 век посажена, чего мы и не знали. И то открывшееся нам строение было покрыто поливной черепицей. Кирпич лекальный попадается, какого нет в природе. Много перебитой уже в советское время архитектуры, с виду сталинка, а на самом деле конец 19, начало 20 века. Мы еще очень многого не знаем в своем городе!

Появление новой архитектуры не должно допускать уничтожения старой. Если дают тебе участок в исторической зоне, должно быть условие: строй что хочешь, но старый дом сохрани с частичной музефикацией и реставрацией. Сносить все должно быть недопустимо.

Даже когда мы покидаем здание базы, Александр продолжает рассказывать. Про то, что под стеной у коллегиума (она «смотрит» прямо на нас) была улица Вознесенская. А чуть дальше – проезд и улица Чистая. Про то, что здесь вал был, еще до Ливонской войны. Про то, что большой дымоход из несдающегося кирпича – тот самый редкий для нашего города образец старинной промышленной постройки, его нужно сберечь…

Мы прощаемся, договариваясь на настоящую экскурсию по Полоцку, чтобы в резиновых сапогах, все как надо. Чтобы в прямом смысле увидеть полоцкую землю, тайны которой еще открывать и открывать. Здорово, что есть кому. Что есть такие люди, как Александр, еще в детстве нашедшие свое предназначение и в нем растворенные.

Здорово, что у них есть Полоцк, а у Полоцка есть они.